Леонид Константинович Рамзин родился в селе Сосновка Моршанского уезда Тамбовской губернии в семье сельского учителя в 1887 году. Еще в Тамбовской гимназии проявилась его склонность к точным наукам. Математическое дарование Рамзина открылось в годы его учения в Высшем Московском Императорском Училище. Большое влияние на развитие Рамзина как ученого-теплотехника оказали работы профессоров К.В. Кирша и В.И. Граневицкого. В 1914 году, получив звание инженера-механика, он был оставлен на преподавательской работе. Десять лет он руководил кафедрами «Топливо, топки и котельные установки» и «Тепловые станции», кроме того, он вел курс «Сушка материалов».
Во время первой мировой войны единственно доступным топливом были дрова. Вот несколько названий публикаций Рамзина того периода: «Топливный голод и борьба с ним», «Топливоснабжение Москвы».
Научную деятельность Л.К. Рамзин всегда рассматривал как средство к развитию техники и внедрению результатов научных работ в жизнь. Когда по указанию Ленина была создана Государственная комиссия по электрификации России во главе с Г.М.Кржижановским, в неё был включён и профессор Рамзин. Леонид Константинович принял активное участие в коллективной работе над планом ГОЭЛРО.
«Топливоснабжение России» так назывался рукописный доклад для ГОЭЛРО знаменитого плана электрификации России. Рамзин непосредственно участвовал в коллективной работе над созданием этого плана.
Как большую общегосударственную задачу рассматривал Ленин борьбу по преодолению острого топливного кризиса. Владимир Ильич лично контролировал работу аппарата Главного управления по топливу. Так 11 апреля 1921 года он беседовал с И. Смилгой о состоянии и планировании снабжения страны топливом. «Пусть Рамзин писал Ленин, дня в два даст краткие итоги: 3 цифры (дрова, уголь, нефть)».
Узнав, что Леонид Константинович стал членом Госплана говорил Кржижановскому: «Рамзина толкните на практическую работу. Я ужасно бо-юсь, что он академичен».
По совету Ленина Рамзин был назначен председателем приёмочной комиссии Каширской электростанции.
В 1920 году Рамзину присвоено звание профессора. В 1921 году Ленин поддержал предложение Рамзина о создании Теплотехнического научно-исследовательского института имени В.И. Гриневецкого и К.В. Кирша (впоследствии Теплотехнический институт имени Дзержинского). Рамзин был его директором до 1930 года и с 1944 главным инженером и научным руководителем. Узнав о болезни Рамзина и о том, что Политбюро отклонило ходатайство Госплана об отпуске средств на командировку учёного за границу, Ленин продиктовал по телефону письмо секретарю ЦК РКП(б): «Рамзин лучший топливник в России. В лице Рамзина мы имеем самого выдающегося учёного по такой специальности (теплотехника), по которой у нас после Кирша людей нет».
Основные работы Рамзина посвящены вопросам котлостроения, тепловому, аэродинамическому и гидродинамическому расчетам котельных установок, теории излучения в топках, изучению характеристик и свойств топлива и его приготовления.
Часть старых отечественных инженеров и специалистов, которые работали у фабрикантов, относилась к новым условиям строящей социализм страны без энтузиазма, плохо и даже озлобленно. Поэтому и многие трудящиеся рабочие, служащие, особенно молодежь, относились к специалистам, как к классовому врагу. Более того, в 1928 году началась кампания по запрещению ношения форменной одежды (пальто, костюм, брюки и фуражка) со значками кокарды и петлицы, отражающими техническую специальность инженеров и техников, а также профессоров, преподавателей и студентов, обучающихся в институтах и техникумах. В высших и средних учебных заведениях провели кампанию проверки на благонадежность профессорско-преподавательского состава. И тогда Сталин совместно с преданными ему сотрудниками аппарата ЦК ВКП(б) решил организовать показательный судебный процесс. В качестве подсудимых привлекли лиц из круга старой инженерно-технической интеллигенции. Эти специалисты работали на ответственных постах, но якобы без надлежащего контроля со стороны партии.
Судебный процесс должен был показать народу, что трудности возникли по вине «вредителей», которые якобы объединились в подпольную организацию. Осуществление неслыханного процесса позволило бы, по замыслу автора, отвлечь внимание людей от реальных, серьезных трудностей в стране и одновременно суд будет устрашением для специалистов, будто бы мечтавших о реставрации капитализма в России. Начинаются аресты инженерно-технических работников, других специалистов, работающих в разных ведомствах, на заводах и стройках. В конце 1930 года начался процесс так называемой Промпартии, по версии следствия ставившая целью свержение советской власти и реставрацию капитализма в России. По делу Промпартии были арестованы 2000 ученых и инженеров.
Вот как вспоминает события того времени один из москвичей: «Когда в Москве шел процесс Рамзина, мы ходили к Дому Союзов с факелами и кричали: «Смерть Рамзину!». Я понятия не имел, кто такой Рамзин, но кричать старался громче, за этим следили. Кто плохо кричал или тем более отлынивал, могли арестовать. Говорят многих арестовали».
По решению суда десять человек были приговорены к расстрелу. Сохранились свидетели о том, что во время процесса Рамзин бросил вызов Сталину: «Меня, конечно же, можно расстрелять, но тогда и через триста лет человечество не будет иметь гениальный котел, который я «ношу» в голове.» Позднее расстрел заменили лишением свободы сроком на 10 лет.
Вот как об этом пишет Сталин в письме к Горькому в декабре 1930 года.
Процесс группы Рамзина окончился. Решили заменить расстрел заключением на 10 и меньше лет. Мы хотели этим подчеркнуть три вещи:
а) главные виновники не рамзиновцы, а их хозяева в Париже французские интервенты;
б) людей раскаявшихся и разоружившихся советская власть не прочь помиловать, ибо она руководствуется не чувством мести, а интересами советского государства;
в) советская власть не боится ни врагов за рубежом, ни их агентуры в СССР.
Первый советский прямоточный котел был разработан Рамзиным в так называемой шарашке, закрытом научном центре. С 1934 года Рамзин руководил специально созданным Бюро прямоточного котлостроения. Вот что пишет Рамзин об этих котлах: «Что такое прямоточный котел? Это система параллельно расположенных и закрепленных на каркасе обогреваемых труб небольшого диаметра – 30-40 миллиметров. В змеевики с одного конца будет поступать нагнетаемая насосами вода под нужным давлением. Трубы, обогреваясь горячими газами, как в обычном котле, передают тепло воде, и она превратится в пар, выходящий при расчетной температуре с другого конца трубок, следовательно, будет прямой поток воды с принудительной циркуляцией. Не надо никаких дорогостоящих барабанов. Идея не только моя, в Германии уже несколько небольших прямоточных котлов Бэнсона. Но они маломощны и конструктивно решены иначе, моя конструкция позволит делать большие и высокопроизводи-тельные агрегаты».
Создание такого котла позволило внедрить пар высоких давлений в советскую энергетику. За этот котел Леонид Константинович получил Сталинскую премию в 1943 году. Конструкция экранов называемая «навивка Рамзина» используется и в современных прямоточных котлах.
Осенью 1943 года Рамзин вернулся в Москву. По указанию Сталина Совет Министров СССР выделил для Рамзина штатную единицу на ученое звание члена-корреспондента АН СССР. Большому вниманию к нему со стороны Сталина Леонид Константинович был рад и взволнован настолько, что после всего этого заболел.
Вот как вспоминает то время один из сотрудников Рамзина: «Глеб Максимилианович Кржижановский вызвал меня к себе в кабинет и просил срочно оформить документы личного дела Рамзина для баллотирования на выборах его в члены-корреспонденты АН СССР. До нашего личного знакомства я Рамзина знал мало, но в своей инженерной работе часто пользовался его трудами при расчете процессов сушки материалов и горения топлива для конструирования промышленных топок. По газетным статьям я знал его как врага нашего народа. Сотрудники лаборатории ЭНИНа почувствовали в лице Рамзина талантливого научного руководителя. Он обладал уникальной памятью, обширными знаниями, особенно в области теплоэнергетики. С ним работать было легко и плодотворно, как при проведении опытов, так и при обобщении экспериментальных данных. Он своим тактом, знаниями и энергией умел мобилизовывать коллектив сотрудников. В 1943 году профессор Рамзин занял должность заведующего лабораторией, а я стал его заместителем. Он был доволен моей работой, мне доверял. Когда я получил от него материалы личного дела и уже собирался уехать в президиум АН СССР для передачи документов, то впервые спросил его: «Ваш большой вклад в советскую технику и науку хорошо известен. Но не помешает ли ваше участие в Промпартии?» Он нервно передернулся, повернулся в мою сторону и, смотря на меня в упор, сказал: «Это был сценарий Лубянки, и хозяин это знает».
Через несколько месяцев в Академии наук состоялись довыборы. Голосование было тайным. В голосовании принимало участие двадцать пять академиков и член-корров Академии наук СССР. За кандидатуру Рамзина проголосовали: за 1, против 24.
Умер профессор Рамзин в 1948 году. Читая список трудов Леонида Константиновича можно только удивляться, как много успел он сделать за свою жизнь. Даже с учетом того, что вначале не было жесткой структурированности теплотехнической науки и не было большого количества специалистов в этой области широта тематики его работ и при этом их фундаментальность и значимость для науки и хозяйства нашей страны огромны.